Статья из газеты "Суть времени" № 30. О капитализме и развитии.

           Необходимое политико-лирическое и историко-экономическое отступление

          

  Прежде чем перейти к последователь­ному и подробному описанию планов современного капитализма по оста­новке развития и построению «многоэтажно­го человечества» (а также «обосновывающих» эти планы «научных» работ), нам кажется пра­вильным обсудить вопрос о том, действитель­но ли у капитализма такие планы существуют.

Во избежание недоразумений сразу отметим, что говоря «планы капитализ­ма», мы не имеем в виду ни какого-то кон­кретного человека, ни нескольких людей, ни «мировое правительство», ни «штаб» по строительству плота «Медузы» для че­ловечества. Хотя и не исключаем, что такой штаб в каком-то виде может существовать, и что есть люди, занятые подобным планиро­ванием. Говоря о «планах», мы имеем в виду объективные закономерности истории и эко­номики, которые, как нам представляется, неизбежно порождают необходимость в по­добных планах и попытки их осуществле­ния. Капитализм — это социальная система (формация, мир-система, экономический уклад), которая больше двух веков иссле­довалась тысячами ученых, в том числе та­кими выдающимися, как К. Маркс, В.И. Ле­нин, М. Вебер, Р. Люксембург, Ф. Бродель, И. Валлерстайн, А.А. Зиновьев... и многи­ми-многими другими. Общими усилиями были выявлены (и, что важно, подтверждены историей) многие важнейшие законы суще­ствования и развития капитализма. Имен­но эти, уже известные, законы и приводят к выводам о направлениях, в котором капи­тализм может и будет развиваться (и уже развивается). Вот именно эти направления мы и называем «планами» — потому что в любой социальной системе ничего не про­исходит «само». Все осуществляют различ­ные социальные субъекты: люди, социальные институты, нации, государства, транснаци­ональные корпорации — а все они не могут существовать без планов, которые так или иначе реализуются, в той или иной мере во­площаются в жизнь, бывают успешными или нет. Более того, эти планы осуществляют­ся не на чистом листе, а тоже в социальной системе, где реализации любых планов мо­гут противостоять другие люди, социальные институты, нации, государства, транснацио­нальные корпорации...

Если бы мы описывали передвиже­ние циклонов в атмосфере, то о планах го­ворить бы не приходилось: надо было бы «просто» перечислить все влияющие на это передвижение факторы, потом посчитать их взаимодействие между собой и по резуль­татам указать, где и когда окажется какой-нибудь конкретный циклон. И хотя читатель понимает, что это все совсем не «просто», и что на сегодняшний день никто так сделать не может, потому что и все факторы неиз­вестны, и системы уравнений, описывающие их взаимодействие, слишком сложны, но ког­да-нибудь, с развитием науки, именно так и будет. И о «планах» циклонов говорить, в любом случае, не приходится — они цели­ком и полностью определяются взаимодей­ствием вполне себе объективных факторов, пусть нам сейчас и неизвестных. А вот когда речь идет о социальных системах... все со­всем по-другому.

Соответственно, мы будем говорить о планах капитализма, не имея никого кон­кретно в виду, но будучи уверенными, что если ничто (или никто) не помешает, планы эти обязательно осуществятся.

Каковы же эти планы? Действительно ли капитализму нужно вообще остановить раз­витие человечества и загнать его в разноо­бразные гетто «многоэтажного человече­ства»? Может быть, все ровно наоборот, и, как убеждает нас либеральная обществен­ность, дальнейшее развитие капитализма, наоборот, обещает нам ускорение развития, расцвет свободы и демократии и прочее бла­горастворение воздухов?

Нет, в самом деле, ведь миллионы людей (и в том числе наши либералы, большинство которых вполне искренни в своем восхище­нии капиталистической системой) во всем мире уверены, что капитализм — прогрес­сивный строй. Что он развивает, а не оста­навливает развитие. Что он дает всем людям равные шансы на успех и продвигает демо­кратические институты. Что капитализм — вершина развития современной цивилиза­ции. И что даже если у него и есть крупные недостатки, то все равно это лучшее, что при­думало человечество (как говорил Й. Шумпетер, капитализм — разрушитель, но это «созидательное разрушение»). И ведь все это сейчас преподают в школах!

Собственно, поэтому мы и решили напи­сать это лирическое отступление. Конечно, мы не подозреваем в читателях ревностных сторонников капитализма, однако пойма­ли себя на том, что многие существенные для нашего изложения моменты мы считаем сами собой разумеющимися, всем известны­ми и очевидными. И поэтому их опускаем. Но ведь на фоне нынешнего потребительско­го общества, соответствующего образования и воспитания, мощнейших информацион­ных кампаний «в защиту капитализма» эти самоочевидные для нас моменты могут быть не то что не очевидными, а просто совершен­но неизвестными, неожиданными и невероят­ными. Ведь многие не приемлют капитализм не на основе настоящих знаний и целост­ного понимания, а на базе эмоционального или даже вкусового неприятия капитали­стических реалий повседневной российской жизни. Но ведь все эти отдельные моменты, вызывающие отторжение «реального» ка­питализма, могут быть объявлены плодами недоразвитости именно (и только) нашего капитализма. Или частными случаями, не за­служивающими того, чтобы на их основании делать выводы о капитализме вообще.

Ведь именно так и поступают россий­ские (и не только) либералы, а также госпо­да белоленточные креаклы (и самое страш­ное, что они так думают!). Что они нам все время говорят? Что да, у нас везде «жулики и воры», а вот в Европах... Что у нас выборы подтасовывают, а вот в настоящих демокра­тических странах... Что у нас хамство — нор­ма жизни, а вот при настоящем капитализме клиент всегда прав... Что у нас все загибается и хиреет, а «там» все цветет пышным цветом, и что мы никогда «их» не догоним, потому что они обогнали нас в развитии на тысячу лет... или на две тысячи... Что у нас корруп­ция, а вот там... тоже коррупция, но ведь с нашей не сравнить! Что у нас прямо-таки диктатура и подавление инакомыслия, что Россия никак не может изжить наследие то­талитарного прошлого и потому никак не вы­йдет на столбовую дорогу капитализма, а вот там, где это удалось, там все хорошо и с де­мократией и с развитием (особенно хоро­шо с демократией — см., например, статью В. Сорокиной «Французское сопротивле­ние» в этом номере газеты).

Наконец, до сих пор широко распро­странены имеют широкое хождение пред­ставления о, так сказать, романтическом капитализме, которыми мы обязаны таким его исследователям, к Ф. Хайек, книгами которого зачитывались многие еще в самом начале перестройки. В соответствии с этими представлениями, капитализм — это сво­бодный рынок, а рынок, а в особенности его «невидимая рука» — это такой саморегуля­тор общества, ведущий его к всеобщему про­цветанию, развитию, свободе и демократии (сразу вспоминается анекдот: «Как эконо­мист будет менять электрическую лампочку? Он купит лампочку, принесет и положит под люстру. А дальше все сделает — то есть вкру­тит лампочку — невидимая рука рынка!»). В свете этих представлений любые видимые недостатки и несправедливости капитализма видятся как результат ограничения свободы

рынка, злонамеренного вмешательства в ры­нок. А вот если не вмешиваться, то «невиди­мая рука» и «свободная конкуренция» обе­спечат нам те самые развитие и процветание, а также свободу и демократию, которых мы так хотим.

В общем, много есть очень разных мне­ний относительно сущности капитализма, его возможностей и его «планов», каковые мнения пропагандируются с большим или меньшим успехом. Однако для исследова­телей капитализма все давно предельно ясно. Вот, например, что писал 20 лет назад Иммануил Валерстайн — создатель мир-системного анализа, выдающийся современ­ный социолог-неомарксист:

«Есть только два пути (выделено нами) выхода из структурного кризиса [ка­питализма]. Первый — создание некапита­листической авторитарной миросистемы, которая будет использовать силу и обман, а не «рынок» для оправдания и поддержания неэгалитарного потребления в мире (то есть что-то очень похожее на фашизм, не прав­да ли?).

Второй — изменить наши цивилизаци-онные ценности.

Чтобы создать относительно демокра­тическую и относительно эгалитарную миросистему, в которой нам хотелось бы жить, нам нужен не «рост», а то, что в Латинской Америке называется «Buen Vwir»__________________

Для некоторой части мирового населе­ния это означает, что их дети будут «по­треблять» меньше; но дети на другом конце света будут потреблять больше. Но в та­кой системе мы все будем обеспечены «сетью безопасности», нам будет гарантирована социальная солидарность, и такая систе­ма возможна (и, вероятно, такая система чем-то будет похожа на социализм?).

В следующие двадцать-сорок лет мы бу­дем свидетелями и участниками огромной политической борьбы, но не за выживание капитализма (который как система исчер­пал все свои возможности), но за то, какую систему нам придется вместе «выбрать» ему на замену: авторитарную модель, которая продолжит (и углубит) поляризацию, или ту, которая является относительно демократи­ческой и относительно эгалитарной».

Довольно внятно сказано, не так ли? Или что-то типа фашизма — чтобы «силой и обманом» сохранить существующее нера­венство, либо что-то типа социализма, чтобы добиться несуществующей «социальной со­лидарности» при «относительных» демокра­тии и равенстве.

Что же касается развития... В России многие до сих живут в иллюзии, покинувшей капиталистический мир, по мнению ученых, уже лет 40 назад. Тот же Валлерстайн пишет: «В период с 1945 по 1970 г. широкое распро­странение получила идея развития, соглас­но которой проведение правильной государ­ственной политики позволяло любой стране достичь уровня жизни наиболее богатых стран. Основное предположение заключалось в том, что сочетание индустриализации и урбанизации, более эффективного сельского хозяйства и более качественного образования с краткосрочным протекционизмом (заме-щение импорта) приведет к долгожданному процветанию». Оказалось, что эта «идея» и капитализм — две вещи несовместные. И не только потому такое всеобщее «раз­витие» невозможно, что, например, если каждый житель Земли захочет иметь вил­лу на берегу моря, как у «настоящих людей на Западе», и если даже экономика эта по­зволит, то попросту на все виллы не хватит побережий. Причем сильно не хватит, мяг­ко говоря. Нет, дело совершенно в другом. В том, что капитализм может «развиваться» только в части мира — и только за счет того, чтобы тормозить развитие в остальном мире.

И более того, почти «несовместными вещами» оказались капитализм и рынок —

тот самый, невидимая рука которого должна была, по мнению отечественных либералов, наладить жизнь нашей страны, взорванную ими при разрушении СССР. У того же Вал-лерстайна есть статья с говорящим назва­нием «Капитализм — противник рынка?», в которой он пишет об исследованиях своего учителя — выдающегося французского исто­рика и исследователя капитализма Фернана Броделя. «Бродель переворачивает верх дном все наши привычные теоретические под­ходы. Вместо того чтобы рассматривать в качестве ключевого элемента историче­ского капитализма свободный рынок, он вы­двигает в качестве такового установление монополий. Существование господствующих на рынке монополий — вот что является определяющим элементом нашей системы, и это то, что достаточно четко отлича­ет капитализм от феодального общества, а также, возможно, и от мировой системы социализма, на что до сих пор редко обраща­ют внимание».

И дальше — еще интереснее. «Его [Броде­ля] работы позволяют нам лучше вооружить­ся для отстаивания той безусловной истины, что все монополии имеют под собой полити­ческую основу. Никто никогда не может до­стигнуть господства в экономике, подавлять ее и сдерживать, ограничивая действие ры­ночных сил, не имея политической поддержки. Это всегда требует силы (выделено нами), ... политической власти, создания неэкономи­ческих барьеров для входа на рынок, установ­ления жутких цен, получение гарантий того, что люди купят то, что им не особенно нуж­но. Утверждение, что кто-то может быть капиталистом (в броделевском смысле сло­ва) без поддержки государства, не говоря уже при оппозиции к нему, является полностью абсурдным. Я говорю «без поддержки государ­ства», но, конечно, под этим не обязательно имеется в виду собственное государство дан­ных капиталистов. Иногда это может быть и совершенно другое государство».

То есть Бродель (а вслед за ним Валлер­стайн) установил — на основе скрупулезного анализа экономической практики феодализ­ма и капитализма, — что капитализм — это прежде всего монополии, стремление к геге­монии с обязательным привлечением силы государства — политической, а если нужно и военной, — для подавления свободно­го рынка и какого бы то ни было самосто­ятельного развития. Таким образом, пред­ставление о «романтическом капитализме», навязанное постсоветским гражданам мас­сированной западной пропагандой, не имеет никакого отношения к реальности.

Реальный же капитализм — это со­вершенно людоедская социальная система, которая может развиваться только за счет подавления развития вокруг себя. Подавле­ния — любой ценой, включая применение во­енной силы против особо строптивых. И при­меров тому не счесть. Выражение «вбомбить в феодализм», памятное нам по относитель­но недавним событиям в Югославии, впол­не может быть признано формулировкой основного принципа современного капита­лизма: остановить самостоятельное развитие государств, назначенных быть современными колониями или вассалами системы капита­лизма, необходимо любой ценой, любыми средствами, в том числе ценой «вбомбления в феодализм».

Самое интересное, что практически 100 лет назад, в 1916 г. (то есть за полвека до исследований Броделя), была написана работа, вскрывшая именно эту — людоед­скую и гегемонистскую — сущность капи­тализма. Речь идет о работе В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капита­лизма», в которой он на основании много­численных имевшихся к тому времени данных и анализа работ других автор убеди­тельно доказал, что законы капитализма не­избежно приводят его к необходимости тормозить развитие и обосновывать неравенство людей. И что без этих двух составляющих капитализм не может существовать.

Как пишет С. М. Кара-Мурза, «Издан­ный в России летом 1917 г., «Империализм...» уже не мог быть внимательно прочитан и об­сужден из-за бурных событий момента... В со­ветском обществоведении «Империализм...» был дан неадекватно, и его потенциал в борьбе за культурную гегемонию советско­го строя не был использован». А жаль! — все советские люди «проходили» эту работу и в школе, и в вузе, и если бы она была осво­ена правильно, очень многие бы не были об­мануты сладкими перестроечными сказками.

В ленинской работе поражает пораз­ительная ясность этой работы и ее особая актуальность в наше время: «Сегодня этот труд, почти полностью опирающий­ся на работы видных западных экономи­стов, может быть привлечен для дискуссии по принципиальным вопросам... в РФ. Он со­держит ... аргументы, показывающие уто­пичность планов встраивания РФ в ядро «глобального капитализма». Труд ценен тем, что обнаруживает очевидность этой невоз­можности уже в начале XX века (выделе­но нами), когда возможностей встроиться в ядро капиталистической системы было больше, чем сегодня».

В «Империализме, как высшей стадии капитализма» В. И. Ленин по многим вопро­сам спорит с Марксом (хотя прямо об этом почти не говорится, так как работа публи­ковалась легально, в публичном издатель­стве), начиная с вопроса о роли конкуренции «Полвека тому назад, когда Маркс писал свой «Капитал», свободная конкуренция казалась подавляющему большинству экономистов «законом природы».... Теперь монополия ста­ла фактом...».

Ленин спорит с Марксом и в том, что капитализм — обязательный этап в разви­тии всех стран. По Марксу, более развитые капиталистические страны демонстрируют менее развитым их будущее; объективные экономические закономерности обязательно приведут каждую страну в «развитый» капи­тализм. В. И. Ленин показывает, что совре­менный капитализм (100 лет назад!) сделал такое развитие всех стран невозможным — «хотя бы потому, что монополии «центра» завладевают источниками сырья во все мире, пресекая тем самым возможность разви­тия «туземного» капитализма». Он пишет: «Концентрация дошла до того, что можно произвести приблизительный учет всем ис­точникам сырых материалов (например, железнорудные земли) в данной стране и даже,

как увидим, в ряде стран, во всем мире. Такой учет не только производится, но эти источ­ники захватываются в одни руки гигантски­ми монополистическими союзами»

То есть, по Ленину, развитие капи­тализма само по себе, согласно своим вну­тренним законам (концентрации капитала, монополизации и пр.), препятствует развитию окружающих обществ и стран. Более того, по мере развития капитализма возможности его возникновения и развития «в окружа­ющем мире» сокращаются. Однако, аполо­геты капитализма не желают этого призна­вать и до сих пор продолжают морочить голову людям. Вот что пишет по этому пово­ду С.М. Кара-Мурза: «В действительности, развитие «туземного» капитализма пресека­лось Западом уже на первой стадии колони­альных захватов, ибо, по выражению К. Леви-Стросса, «Запад построил себя из материала колоний». Он изъял и частично вывез из коло­ний тот «материал», из которого мог быть построен местный капитализм. Однако в 1916 г. констатация этою факта была де­лом очень важным — ведь либеральная интел­лигенция всего мира не признает его до сих пор».

Еще бы она его признала! А как тогда прикажете оболванивать миллионы людей по всему миру? Неужто прямо сказав им, что никакого развития для них не будет, что их перспектива — быть признанными людь­ми второго-третьего-десятого сорта, про­жить всю жизнь в темноте и нищете своих гетто, надсмотрщиками в которых будут пре­датели их народа, ставшие холуями «хозя­ев мира» за стеклянные бусы (роль которых нынче исполняют разные гаджеты вроде айфона)? Нет, так нельзя!

Далее В. И. Ленин пишет: «Для старого капитализма, с полным господством свобод­ной конкуренции, типичен был вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с господ­ством монополий, типичным стал вывоз капитала....

Разумеется, если бы капитализм мог развить земледелие, которое теперь повсю­ду страшно отстало от промышленности, если бы он мог поднять жизненный уровень масс населения, которое повсюду остается, несмотря на головокружительный техниче­ский прогресс, полуголодным и нищенским, — тогда об избытке капитала не могло бы быть и речи. И такой «довод» сплошь да ря­дом выдвигается мелкобуржуазными крити­ками капитализма. Но тогда капитализм не был бы капитализмом, ибо и неравномер­ность развития и полуголодный уровень жизни масс есть коренные, неизбежные ус­ловия и предпосылки этого способа произ­водства (выделено нами)».

Прошло 100 лет, технический прогресс стал еще более «головокружительным» — и мы видим, что история полностью подтвер­дила правоту ленинского анализа. Уровень жизни миллионов людей как был, так и оста­ется «полуголодным и нищенским», а в такой стране, как Россия, проигравшей к настоя­щему времени войну с мировым капитализ­мом, он даже снижается: от уровня жизни, сопоставимого с уровнем развитых стран, — к тому самому «полуголодному и нищенско­му». Это разве не торможение, не остановка развития?

Еще один исключительно важный мо­мент, по которому Ленин, по сути, противо­речил Марксу (опять же прямо не говоря этого) — это вопрос прекращении «первона­чального накопления» и происхождении рас­ширенного воспроизводства.

В «Империализме...» Ленин приводит много данных о масштабах изъятия ресурсов из зависимых стран паразитическим финан­совым капиталом Запада: «Доход рантье впя­теро превышает доход от внешней торговли в самой «торговой» стране мира!» и т. п.

Как пишет С. М. Кара-Мурза, «эти дан­ные опровергают важную для марксистской политэкономии модель капиталистиче­ского воспроизводства... Эта модель расши­ренного воспроизводства легитимирует со­временный капитализм, ибо представляет нынешнее потребительское благоденствие Запада как следствие совместных усилий его рабочих и предпринимателей, которые только и представлены в цикле воспроиз­водства. В. И. Ленин, прямо этого не говоря, показывает, что в цикл расширенного вос­производства экономики Запада непрерывно впрыскиваются огромные средствa извне».

По сути, В. И. Ленин здесь иллюстрирует вы­воды Р. Люксембург. В работе «Накопление капитала» она обращает внимание на такое условие анализа капитализма, которое ввел Маркс в «Капитале»: «С целью рассмотреть объект нашего исследования во всей полно­те, свободным от искажающею влияния по­бочных обстоятельств, мы представим весь мир в виде одной-единственной нации и пред­положим, что капиталистическое производ­ство установлено повсеместно и во всех от­раслях промышленности».

Это предположение, как отмечает Роза Люксембург, «не просто противоречит дей­ствительности (что очевидно), оно непри­емлемо для самой модели Маркса (выделено авт.) и ведет к ложным заключениям. То есть, вводя его, Маркс исключает из модели фак­тор, который является принципиально не­обходимым для существования той системы, которую описывает модель. Ибо оказывает­ся, что цикл расширенного воспроизводства не может быть замкнут только благодаря труду занятых в нем рабочих, за счет их при­бавочной стоимости. Для него необходи­мо непрерывное привлечение ресурсов извне капиталистической системы (из деревни, из колоний, из «третьего мира»). Дело никак не ограничивается «первоначальным накопле­нием», оно не может быть «первоначальным» и должно идти постоянно.

В своей книге Р. Люксембург показыва­ет, во-первых, что для превращения приба­вочной стоимости в ресурсы расширенного воспроизводства необходимы покупатели вне зоны капитализма (выделено авт.). Ведь ра­бочие производят прибавочную стоимость, которую присваивает капиталист, в виде товаров, а не денег. Эти товары надо еще продать. Очевидно, что работники, занятые в капиталистическом производстве, могут купить только такую массу товаров, которая по стоимости равна стоимости их со­вокупной рабочей силы. А товары, в кото­рых овеществлена прибавочная стоимость, должен купить кто-то другой (выделено авт.). Только так капиталист может реа­лизовать прибавочную стоимость, обменяв ее на средства для расширенного воспроиз­водства. Этой торговлей занимается ком­прадорская буржуазия вне зоны капитализма. Таким образом, сделанное Марксом предполо­жение, что капитализм охватил весь мир, по­просту невыполнимо — такого капитализма не может существовать».

Таким образом, из работы В. И. Ленина прямо следует, что капитализм неминуемо должен стремиться к остановке развития — иначе он просто не может существовать.

Ленин считал, что непрерывный передел мира между новыми и старыми гегемона­ми – это, по сути своей, всегда война, в ка­кой бы форме она ни велась: «Капиталисты делят мир не по своей особой злобности, а потому, что достигнутая ступень концен­трации заставляет становиться на этот путь для получения прибыли; при этом де­лят они его «по капиталу», «по силе» - ино­го способа дележа не может быть в системе товарного производства и капитализма. Сила же меняется в зависимости от эконо­мического и политического развития; для понимания происходящего надо знать, ка­кие вопросы решаются изменениями силы, а есть ли это — изменения «чисто» эконо­мические или вне экономические (например, военные), это вопрос второстепенный, не мо­гущий ничего изменить в основных взглядах на новейшую эпоху капитализма. Подменять вопрос о содержании борьбы и сделок между союзами капиталистов вопросом о форме борьбы и сделок (сегодня мирной, завтра не­мирной, послезавтра опять немирной) зна­чит опускаться до роли софиста. ... Фи­нансовый капитал и тресты не ослабляют, а усиливают различия между быстротой роста разных частей всемирного хозяйства (выделено нами). А раз соотношения силы изменились, то в чем может заключаться, при капитализме, разрешение противоречия кроме как в силе?».

То есть, по Ленину, капитализм — это всегда война. За что? Вроде бы за передел рынков? Но поскольку главный движитель современного капитализма — это неравно­мерность развития мира (то есть развитие гегемона за счет торможения развития всех остальных), то это еще и всегда война про­тив развития. То есть «вбомбление в феода­лизм» — это магистральный путь движения современного капитализма и единственный способ продления его существования.

Читатель, у вас еще остались сомнения относительно «планов» капитализма? А, ну да, а как же «многоэтажное человече­ство»? Где планы исключить большинство людей из числа людей? Косвенно в «Импе­риализме...» В. И. Ленин говорит и об этом — цитируя при этом Дж.Гобсона, специально занимавшегося проблемами империализма, и что показательно, впоследствии, перед Вто­рой мировой войной, выступавшим как анти­фашист:

Перспектива раздела Китая вызыва­ет у Гобсона такую экономическую оценку: «Большая часть Западной Европы могла бы тогда принять вид и характер, который те­перь имеют части этих стран: юг Англии, Ривьера, наиболее посещаемые туриста­ми и населенные богачами места Италии и Швейцарии, именно: маленькая кучка бо­гатых аристократов, получающих дивиден­ды и пенсии с далекого Востока, с несколько более значительной группой профессиональ­ных служащих и торговцев и с более крупным числом домашних слуг и рабочих в перевоз­очной промышленности и в промышленно­сти, занятой окончательной отделкой фабрикатов. Главные же отрасли промыш­ленности исчезли бы, и массовые продукты питания, массовые полуфабрикаты при­текали бы, как дань, из Азии и из Африки». «Вот какие возможности открывает перед нами более широкий союз западных госу­дарств, европейская федерация великих дер­жав: она не только не двигала бы вперед дело всемирной цивилизации, а могла бы означать гигантскую опасность западного парази­тизма: выделить группу передовых промыш­ленных наций, высшие классы которых по­лучают громадную дань с Азии и с Африки и при помощи этой дани содержат большие прирученные массы служащих и слуг, занятых уже не производством массовых зем­ледельческих и промышленных продуктов, а личным услужением или второстепенной промышленной работой под контролем но­вой финансовой аристократии (выделено нами). Пусть те, кто готов отмахнуться от такой теории» (надо было сказать: пер­спективы) «как не заслуживающей рассмо­трения, вдумаются в экономические и со­циальные условия тех округов современной южной Англии, которые уже приведены в та­кое положение».

Как мы знаем, первая волна расцвета «научного» расизма была в конце XIX века и шла именно из страны — империалисти­ческого гегемона того времени — Англии. Там же, в Англии зародились многие тече­ния «научной мысли», которые впоследствии «расцвели» в немецком фашизме. Нет ни­каких сомнений в том, что само положение Англии как капиталистического гегемона и авангарда подталкивало ее ученых и ее эли­ту к развитию этих расистских и фашистских концепций. Потому что препятствование развитию колоний должно быть как-то идео­логически оформлено, и нет лучшего оформ­ления, чем расизм.

К тому же, современный капитализм буквально заставляет элиты и их обслугу лезть из кожи вон, чтобы отработать свое «хлебное» место около хозяев. Ленин писал: «Гигантские размеры финансового капита­ла, концентрированного в немногих руках и создающего необыкновенно широко раски­нутую и густую сеть отношений и связей, ... обостренная борьба с другими националь­но-государственными группами финансистов за раздел мира и за господство над другими странами, — все это вызывает повальный переход всех имущих классов на сторону им­периализма. «Всеобщее» увлечение его перспек­тивами, бешеная защита империализма, все­возможное прикрашивание его — таково знамение времени».

Таково было знамение времени сто лет назад, таково оно и сейчас. Капитализм и его две главные задачи: остановка разви­тия в мире и установление принципиального неравенства — толкают элиту и, в том чис­ле, ученых западных стран, «научно» обслу­живать капитализм, не считаясь ни с какими моральными и научными приличиями. «Так как реформистское исправление основ импе­риализма есть обман, «невинное пожелание», так как буржуазные представители угнетен­ных наций не идут «дальше» вперед, поэто­му буржуазный представитель угнетающей нации идет «дальше» назад, к раболепству перед империализмом, прикрытому претен­зией на «научность». Тоже «логика»!» — пи­сал В. И. Ленин в 1916 г.

Да, «логика», причем «железная». И есть все основания считать, что «планы» капитализма, о которых мы здесь все время говорили, были бы с блеском претворены в жизнь уже в первой половине XX века — не случись Великой Октябрьской социали­стической революции. Собственно, все было готово к тому, чтобы эти планы реализо­вались — и они бы реализовались в форме победившего фашизма при сохранившемся колониализме. Но Октябрьская революция и создание СССР сорвали капитализму все его «планы»: Советский Союз разгромил фа­шизм в Великой Отечественной войне, обе­спечил международную поддержку развалу колониальной системы и самим своим суще­ствованием создал условия для развития как в колониальных странах, так и в странах-ге­гемонах, которые были вынуждены изменять свои социальные стандарты.

Но потом СССР проиграл в глобальном противостоянии капитализму. И «все опять повторилось сначала». Капитализм сегодня вернулся к тем же планам и к тем же мето­дам, которые были ему присущи еще век на­зад. И с тем же упорством будет пытаться останавливать развитие и распространять расистско-фашистские взгляды. Все так же, вот только развитие науки и средств массовой информации ушли далеко вперед. И поэтому «мощность» капитализма несказанно возрос­ла. Удастся ли миру устоять на этот раз — за­висит, в том числе, и от того, насколько ясно мы будем понимать, что происходит, и на­сколько профессионально мы сможем вое­вать на этой, доставшейся нам войне.

Юлия Крижанская, Андрей Сверчков